Весенний обряд «Вождение русалки» села Оськино Хохольского района
Автор описания: Сысоева Галина Яковлевна, кандидат искусствоведения, заслуженный деятель искусств РФ, зав. кафедрой этномузыкологии, профессор Воронежского государственного института искусств.
Обряд «Вождение русалки» (в форме театрализованного карнавального шествия) совершается в следующее воскресенье после Троицы, которое называют в народе «заговины на Петровки», то есть в последний день перед началом Петровского поста. Обряд относится к так называемым «проводным»: «русалку», олицетворяющую конец весны, в образе ряженого коня выпроваживают за пределы села, после чего должно наступить лето. Русалку стараются задобрить: из каждого дома выносят подаяние (еду, деньги, выпивку), чтобы обеспечить благополучие в жизни и хороший урожай.
Село Оськино Хохольского района находится в 60-и км от областного центра — города Воронежа, было основано в середине XVII века крестьянами-однодворцами (по документам известно с 1682 года) и называется, видимо, по имени первопоселенца, которого звали Оська.
В селе Оськино (единственном в округе) до настоящего времени сохраняется обряд «Вождение русалки», который представляет собой по форме карнавальное шествие-игрище, главная цель которого – выпроводить за пределы села русалку в образе ряженого коня. Игрище совершается в следующее за Троицей воскресенье на так называемые заговины на Петровки, то есть в последний день перед началом Петровского поста. Вся неделя после Троицы называется здесь русальной.
Обряд «Вождение русалки» был исследован в 30-е годы ХХ века экспедициями Российского музея этнографии (фото 01), а по их материалам в 1947 участница экспедиции Т.А. Крюкова написала статью, кроме того, она приобрела обрядовые предметы, из которых в музее была построена экспозиция (фото 02). И хотя Т.А. Крюкова считала, что обряд существовал лишь до 1934 года, с некоторыми перерывами обряд воспроизводился в течение всего ХХ века и сохранился до настоящего времени (фото 03–06).
В 1994, 1995, 1996, 2013 г.г. автору этой статьи довелось наблюдать в живом бытовании этот обряд. В настоящее время водят русалку следующим образом. Собираются для совершения обряда на краю села обычно в полдень. Трое мужчин – русальщиков – кладут на плечи лестницу из тонких жердей с укрепленными поперек металлическими дугами, накрываются тканью, сшитой в виде чехла, изображая туловище коня—русалки. Спереди в небольшой незашитый проем первый русальщик высовывает деревянные вилы, на которые накручено конопляное волокно таким образом, чтобы имитировать морду коня-русалки. Коню привязывают рога из деревянных палочек, чтобы русалка могла бодаться, или как здесь говорят – брухаться. Последний русальщик под пологом держит палку с привязанным конопляным хвостом, чтобы русалка могла хлестаться и пугать зрителей. Конопляное волокно сохраняли специально для обряда из года в год и не могли использовать для других целей. Туловище коня-русалки на современный лад украшают лентами, а спереди даже куклой.
Русалку за кожаную уздечку ведёт по улице вожак, который одет необычным образом (раньше – в женскую холстинную одежду, с 50-х годов вожак наряжается цыганом). В руках у вожака – плеть. В обрядовом шествии участвуют женщины, одетые в народные костюмы (к сожалению, чаще стилизованные, так как подлинных костюмов в селе не сохранилось) с ведрами, фляжками, корзинками. Их основная функция – собирать подаяние от каждого дома, от каждого встретившегося человека, от каждой проезжающей машины (продукты, выпивку, деньги). Следом за ряжеными женщинами идут песенницы, и уже после них – толпа любопытствующих (обычно – огромная толпа). «Выходитя, вынаситя, у каво што есть – ни чем ни гребуим, — кричит вожак, — штоп год был багатай, хлебароднай, падавайтя, ни скупитися, а то ня будя у хазяйстве дастатка». Особо жадных сельчан на потеху всей толпе русалка брухает. Время от времени русалка валится на бок, изображая изнеможение, предвещающее скорую смерть. В этом случае её поливали сверху водой, чтоб отживела.
Вождение русалки сопровождается обрядовой песней «В лелей холоду». Традиционно ее играли только от Семика до «заговин на Петровки». Как и большинство троицких песен, сюжетно она связана с возвеличиванием девушек, за которых цена на торгу (ярмарке) недоступно велика – целых сто рублей, за хорошую девку нужно заплатить тысячу, а за пригожую — смету нет. С одной стороны – обычное лирическое повествование. С другой стороны – в песне явно проступают черты магического заклинания. Об этом говорит начальный возглас-рефрен перед каждой строфой текста «О в лелей холэду». Такой асемантический, не поддающийся расшифровке возглас-обращение, видимо, к какому-то древнему божеству, фиксируется и в других троицких песнях южной России («О влеле!», «Елилё!», «Да ёлы!»). Сравнительный анализ троицких песен с асемантическим возгласом свидетельствует о реликтах архаичной формы самосознания: обращении к некоему мифическому персонажу, покровительствующему молодости – девушкам, готовым вступить в брак и родить, и растениям, готовящимся приносить плоды. Зрелость девушки, готовой к супружеству и зачатию уподоблялась расцвету обновленной природы, она была частью ее, вместе с ней, природой, чествовалась. Величание девушек выступает в сюжете как важнейшая часть бинарной исходной конструкции песни, магической по функции: возглас-обращение / заклинание-величание.
О, в лелей холэду, да и с гор-гары, да ка…
Катилась, катилась, да, ох, катилася, да катилась.
О, в лелей холэду, да катилася, да ка…
Калясо, калясо, да, ох, калясо, калясо.
О, в лелей холэду, прикатилася да ка…
Ка таргу, ка таргу, да, ох, ка таргу, ка таргу.
О, в лелей холэду, стали ва тарге да спра…
Спаршивать, спрашивать, ох, спрашивать, спрашивать.
О, в лелей холэду, да что у вас нынче дё…
Дёшева, дёшева, ох, дёшева, дёшева.
О, в лелей холэду, да ю нас дёшева да мо…
Моладцы, моладцы, да, ох, моладцы, моладцы.
О, в лелей холэду, да за моладца да лы…
Лык пушню, лык пушню, ох, лык пушню, лык пушню.
О, в лелей холэду, да за харошега да две…
Две дадут, две дадут, ох, две дадут, две дадут.
О, в лелей холэду, за пригожега да три…
Три дадут, три дадут, ох, три дадут, три дадут.
О, в лелей холэду, стали ва тарге да спра…
Спаршивать, спрашивать, ох, спрашивать, спрашивать.
О, в лелей холэду, да что у вас нынче до…
Дорага, дорага, ох, дорага, дорага.
О, в лелей холэду, ю нас дораги да де…
Девушки, девушки, ох, девушки, девушки.
О, в лелей холэду, да за девушку да сто…
Сто рублей, сто рублей, ох, сто рублей, сто рублей.
О, в лелей холэду, за харошаю да две…
Две дадут, две дадут, ох, две дадут, две дадут.
О, в лелей холэду, за пригожаю да сме…
Смету нет, смету нет, ох, смету нет, смету нет.
Музыкальная стилистика напева также свидетельствует об архаичности: основная мелодия, которую ведут средние голоса, опирается на трихорд в кварте (ладовая модель, свойственная многим календарно-обрядовым напевам). Во время вождения русалки могут исполняться другие старинные песни, частушки.
Завершается шествие на противоположном краю села, (в старину, к тому же обязательно у ржаного поля): русалку разламывают, что символизирует её смерть. После этого все участники процессии делают обед вскладчину, где должны всё собранное угощение съесть.
То, что русалку представляют в образе коня, указывает на аграрную сущность обряда. В мифологическом плане конь наделяется связью с солнцем (точнее, с движением солнца по небосклону), а в ассоциативном – с земледельческими работами в поле. Календарные весенние обряды с вождением коня (кобылы) и сегодня сохраняются в некоторых южнорусских селах как символические проводы весны. Обряд восходит к древнерусским русалиям, которые в древности не что иное, как игрища вообще с пляской, музыкой и ряжением, и которые были приурочены к двум важнейшим датам солнечного календаря: зимнему и летнему солнцестоянию. Летние русалии по срокам под влиянием христианства оказались сдвинутыми и в настоящее время соотносятся с троицким комплексом обрядов, завершающимся проводами русалки.
Итак, аграрно-магическая сущность вождения русалки основана на языческих представлениях о том, что на природу можно и нужно воздействовать: действием, словом, музыкальным звуком, способствовать рождению нового урожая. Эти представления как исходно-ключевые сохранились до наших дней в виде предания об обряде и поэтизированной формулы: «чтобы год был хлебородный».
Древнейшие представления и более поздние напластования причудливо переплелись в образах, символах, знаках, атрибутах обряда вождения русалки, в результате мы наблюдаем их неоднозначность, вплоть до взаимоисключающих толкований. Например,
— конь: священное животное / русалка, нечистая сила;
— разламывание коня во ржи: почитание ржи / осквернение ржи;
— песня: магическая / лирическая;
— одаривание ряженых: жертвоприношение силам добра / задабривание сил зла;
— ряжение: волхвы, маги, посвященные / скоморохи, шуты.
Изменилось фольклорное бытие древнего ритуала: сегодня это игровое театрализованное действо, позволяющее, однако, реконструировать и связать воедино семантические аспекты обряда. Наиболее очевидные среди них:
— календарный обход дворов, подобный зимним святочным (подаяние от каждого двора напоминает нам древние жертвоприношения и сегодня воспринимается как оберег от несчастья);
— прощание с весной (заключительный акт весенней обрядности, посвященной культу растительности, поскольку следующий календарный праздник Ивана Купала свидетельствует о наступлении лета);
— отражение древних культов умирающих и воскресающих божеств (растерзание чучела русалки имитирует ее смерть, но сила русалки должна воскреснуть в стеблях злаков);
— моление о дожде (влага нужна для окончательного созревания зерновых культур, уже достигших молочной зрелости);
— почитание коня, восходящее к периоду начала оседлости кочевых племен и возникновению земледелия (русалка представляется в образе коня);
— поклонение ржи, древнейшей зерновой культуре (русалку разламывают — хоронят у ржаного поля);
— изгнание-похороны нечистой силы, которая приписывается русалке в результате поздних трансформаций (русалка брухается, пугает);
— возвеличивание девушек, обязательное для весеннего обряда (обнаруживается в тексте обрядовой песни);
— понимание некоторыми носителями традиции праздника как ритуала, а не досуга (вера в то, что эмоциональная неистовость в плясках, пении будет вознаграждена в будущем удачей, успехом, достатком, благополучием);
— понимание обязательности исполнения обряда как необходимого условия преемственности поколений, этнической своеобычности.
Таким образом, с течением времени и утратой мифологического сознания традиционный обряд-действо изменил свое назначение и был перенесен из сферы производственной необходимости в сферу поэтизации быта, а форма обряда сменилась театрализованным действом. Постепенно создается и культивируется новая поэтическая мифология, которая по-своему дифференцирует значимые (статичные) и незначимые (мобильные) компоненты обряда. Поэтическая мифология становится тем руслом, по которому течет время и несет с собой изменения. Теперь возможно прокомментировать изменения, произошедшие в обряде с 1936 года. Ряжение женщин и вожака сохраняется (стабильный элемент), но уже не важно, во что они одеты (мобильный элемент); песни, пляски, игра – сохраняются (стабильный элемент), при этом совершенно не обязательно исполнять только старинные песни (мобильный элемент) и т.п.
Представленные видеозаписи
01 Вождение русалки в селе Оськино. Телевизионная передача по материалам российско-американской экспедиции 1994 года. Автор и ведущая – Г.Я. Сысоева.
02 Вождение русалки в селе Оськино
- Экспедиция Воронежского государственного института искусств.
- 2013 – Сысоева Г.Я.
- Воронежская область, Хохольский район, село Оськино.
- Архив Кабинета народной музыки Воронежского государственного института искусств.
Представленные аудиозаписи
01 В лелей холэду – хороводная песня на вождение русалки
- Экспедиция Воронежского государственного института искусств.
- 1990 – Сысоева Г.Я.
- Воронежская область, Хохольский район, село Оськино.
- Архив Кабинета народной музыки Воронежского государственного института искусств, фонограмма 1025/5.
- Сидякина Мария Николаевна 1921 г.р., Сидякина Мария Федоровна 1911 г.р., Завьялова Екатерина Федоровна 1914 г.р.
02 О вождении русалки – репортаж
- Экспедиция Воронежского государственного института искусств.
- 1994 – Сысоева Г.Я.
- Воронежская область, Хохольский район, село Оськино.
- Личный архив Сысоевой Г.Я. № 94.
- Колесникова Меланья Александровна 1918 г.р., Уразова Матрена Сергеевна 1932 г.р.
Список фотографий
Главное фото – Обряд вождения русалки. Фото Д. Польсен.
- Экспедиция Воронежского государственного института искусств совместно с Университетом г. Прово (штат Юта, США).
- 1994 – Сысоева Г.Я.
- Воронежская область, Хохольский район, село Оськино.
- Личный архив Сысоевой Г.Я.
01 Фотография вождения русалки в селе Оськино в 1936 году.
Из книги: Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов XIX – начала ХХ века. – М.: Наука, 1979. – С. 221.
02 Экспозиция обряда вождения русалки села Оськино в Российском этнографическом музее. Фото Ю. Тарарико.
- –
- 2005 – Сысоева Г.Я.
- город Санкт-Петербург.
- Личный архив Сысоевой Г.Я.
03 Вождение русалки в селе Оськино. Фото Д. Польсен.
- Экспедиция Воронежского государственного института искусств совместно с Университетом г. Прово (штат Юта, США).
- 1994 – Сысоева Г.Я.
- Воронежская область, Хохольский район, село Оськино.
- Личный архив Сысоевой Г.Я.
04 Вождение русалки в селе Оськино
- Экспедиция Воронежского государственного института искусств.
- 2013 – Сысоева Г.Я.
- Воронежская область, Хохольский район, село Оськино.
- Архив Кабинета народной музыки Воронежского государственного института искусств, фотопапка 2013.30.06
05 «Русалке» выносят угощение
- Экспедиция Воронежского государственного института искусств.
- 2013 – Сысоева Г.Я.
- Воронежская область, Хохольский район, село Оськино.
- Архив Кабинета народной музыки Воронежского государственного института искусств, фотопапка 2013.30.06.
06 «Русалка умерла»
- Экспедиция Воронежского государственного института искусств.
- 2013 – Сысоева Г.Я.
- Воронежская область, Хохольский район, село Оськино.
- Архив Кабинета народной музыки Воронежского государственного института искусств, фотопапка 2013.30.06.
